Шейла Барнфорд. Невероятное путешествие
Глава 10
Вверх по реке Святого Лаврентия, что в восточной Канаде, к Монреалю на всех парах шел лайнер. Позади остался Квебек. На верхней палубе, облокотившись о перила, стояли Хантеры, глядя на открывающуюся панораму. Они, наконец, возвращались домой после долгого пребывания в Англии.
С тех пор, как лайнер вошел в залив, дети, Питер и Элизабет, очень взволнованные, почти не покидали палубы. Проснувшись утром, они начали подсчитывать часы, оставшиеся до прибытия домой. Дети радовались и возвращению на родину, и предстоящей скорой встрече с друзьями, с родным домом и – не в последнюю очередь – со своими четвероногими любимцами.
Элизабет без конца говорила, как она встретится с котом, втайне желая, чтобы ее убеждали, что Тао ее не забыл. Она везла ему в подарок красный кожаный ошейник.
Питер же был совершенно счастлив и нисколько не сомневался, что его возвращение будет само по себе прекрасным подарком для Боджера. С тех пор, как он себя помнит, его не покидала уверенность, что собака всегда рядом и полностью принадлежит ему...
Их отец, глядя на бесчисленные стаи диких уток в утреннем небе, предвкушал, как вскоре он, вместе с нетерпеливым Люэсом, снова увидит их над заболоченной дельтой или над убранными полями, у себя, на западе...
А за тысячу миль отсюда за письменным столом сидел Джон Лонгридж, держа в руке письмо от своей крестницы. Его мысли были также мрачны, как пустой, безмолвный дом, в который он только что вернулся. С упавшим сердцам он прочел взволнованные строчки о том, как Элизабет мечтает поскорее встретиться с котом Тао и, разумеется, с собаками, и опустил письмо, так и не дочитав его до конца. При взгляде на календарь, отчаяние Лонгриджа усилилось: если Хантеры поспеют на утренний самолет, то будут дома на следующий день к вечеру, и следовательно, через двадцать четыре часа Лонгридж должен будет сообщить им убийственную новость, что животные исчезли и сам он не имеет ни малейшего представления, где они и что с ними.
Миссис Оукс также была расстроена. Вместе с Лонгриджем они разгадали, что случилось с обгоревшей запиской и в результате недоразумений, животные убежали, как будто сознательно выбрав для этого подходящий момент. Правда, именно этот факт убеждал его в том, что подопечные его не сбежали: если бы им здесь было плохо, они могли уйти и тогда, когда Лонгридж был дома.
Лонгридж уже обдумал все возможные несчастья, которые могли произойти с животными: смерть на дороге, отравление, капканы, похищение, заброшенные колодцы. Но и самое пылкое воображение не могло представить, что случилось одновременно с тремя животными столь различного нрава. Также неясно было, каким образом такое, бросающееся в глаза трио прошло незамеченным через их небольшой поселок.
Он выспрашивал у школьников, друзей Боджера, про беглецов, но никто из детей обычно столь наблюдательных, не видел в то последнее утро ни самих собак, ни какой-нибудь чужой машины, вообще ничего необычного. Ни один из многочисленных постов полиции тоже ничего не смог сообщить.
И все же Лонгридж обязан завтра сказать Хантерам что-либо более или менее определенное: если уж не на что надеяться, то надо, по крайней мере, выяснить, куда же делись животные.
Он сжал руками голову и постарался направить свои мысли в разумное русло. Животные не могли раствориться в воздухе. Должно же быть какое-то убедительное объяснение. Причину их исчезновения надо искать в обычной, каждодневной жизни. В памяти зашевелилось какое-то полустершиеся воспоминание, но он еще не мог его восстановить...
Уже темнело. Лонгридж включил свет и встал, чтобы разжечь камин. Тишина в комнате действовала угнетающе. Когда он поднес спичку к растопке и смотрел, как вспыхнуло пламя, ему вспомнился последний вечер у этого камина.
Он вновь увидел пару загадочных сапфировых глаз на черной, как маска, морде кота, удобно развалившуюся белую собаку, темный угол, в котором сидела другая собака, тоскующая, прислушивающаяся... Перед ним всплыли глаза рыжего Люаса, он вспомнил, что лабрадор вел себя совсем не так, как остальные, вспомнил, как в последнее утро он неожиданно протянул ему лапу...
Внезапно Лонгриджа осенило. Он понял все!
Дверь отворилась, вошла миссис Оукс.
– Я знаю теперь, куда они ушли, – медленно произнес Лонгридж – Люас увел их домой, увел всех их назад, домой!
Миссис Оукс с минуту недоверчиво глядела на него молча, потом испуганно воскликнула:
– Нет! Нет, они не могли этого сделать! Не может быть! Ведь до дома Хантеров около трехсот миль! Кто-нибудь увидел бы их, сказал бы нам...
Но тут миссис Оукс запнулась, вспомнив, что у собак не было ошейников, а у терьера не было и клейма на ушах, так как пес был зарегистрирован в Англии.
– Они идут, где их никто не может увидеть, – задумчиво произнес Лонгридж. – Они идут, повинуясь инстинкту, самым коротким путем на запад – прямиком через хребет Айронмаус.
– Через Айронмаус? – с ужасом повторила миссис Оукс, – если это так, нам не на что надеяться, – там медведи, волки и всякое зверье и, если наших беглецов не сожрали в первый же день, то они погибли бы от голода.
У женщины был такой удрученный вид, что Лонгридж счел необходимым ее подбодрить: животных вполне мог приютить какой-нибудь охотник или старатель; может быть, уже сейчас кто-нибудь спешит к телефону...
Но миссис Оукс была безутешна.
– Не будем обманывать себя, мистер Лонгридж, прервала она его. – Предположим, молодая собака могла пройти по этим местам. Даже кошка могла – никто не умеет так о себе заботиться, как кошки. Но мы с вами прекрасно знаем, что старого белого Боджера не хватило бы и на десять миль. Пес уставал, даже когда мы шли с ним к моей сестре. Правда, он еще и притворялся, чтобы у меня что-нибудь выклянчить, – произнесла миссис Оукс улыбнувшись, – но ведь это факт, что ни одна собака его возраста не выживет и двух дней, отправившись в этакую глушь.
Она замолчала, глядя в окно на сгущавшиеся сумерки.
– Вы правы, миссис Оукс, – промолвил Лонгридж. – Нам придется признать это – старика почти наверняка нет в живых. Ведь в конце концов, прошло почти четыре недели. По совести говоря, я уверен, что и Тао не выдержал, – добавил он. – Сиамские кошки не выносят холода. Но если все они действительно направились домой, есть шансы, что большой, сильный Люас дойдет до цели.
– Ох, уж этот Люас – вздохнула миссис Оукс, – повел на верную погибель кроткого, старого пса! А уж бессердечный кот, нет сомнения, подстрекал его! Я никому из них не отдавала предпочтения, но...
Дверь затворилась за ней и Лонгридж понял, что миссис Оукс не выдержала и расплакалась.
Придя к убеждению, что собаки пошли домой, Лонгридж, не теряя времени, принялся за дело. Он позвонил начальнику управления земель и лесов и получил в ответ заверение, что на следующий день сообщение будет разослано по всему управлению и доведено до сведения каждого лесника и егеря. Начальник управления предложил также позвонить местному летчику, который доставлял охотников в самые отдаленные уголки и знал лично почти всех проводников-индейцев. Летчик был в рейсе и должен был вернуться лишь на следующий день. Жена его посоветовала обратиться к редактору сельскохозяйственного отдела местной газеты.
Редактор был на соревновании фермеров по вспашке, но его мать сказала, что гидроплан службы лесной охраны может летать в любые места района.
Управляющий авиалинией предложил снестись с экипажами на следующее утро и посоветовал позвонить заведующей сельским узлом связи; к ней приходили все новости из самых отдаленных уголков...
Все сочувствовали, все хотели помочь, но пока Лонгридж ничего не добился. Недоставало, чтобы из телефонного узла ответили, что заведующей не будет до завтра, так как она отправилась навестить племянницу, живущую за рекой, или что буря оборвала все провода сельских телефонных линий, и так далее. Предвидя подобные разочарования, Лонгридж принялся разыскивать карту района.
Он нашел крупномасштабную карту и провел на ней прямую линию от своего маленького поселка к университетскому городку, где жили Хантеры, выписав названия мест, через которые прошла линия. Как он и думал, населенных пунктов было очень немного, и линия большей частью шла через необитаемые холмы и озера. Последние сорок или пятьдесят миль, приходящиеся на Стреллонский заповедник, показались ему особенно зловещими и недоступными. Возникшая было надежда постепенно таяла, и он теперь сожалел, что сам предложил взять животных. Если бы он тогда промолчал и не лез в чужие дела, все они были бы живы. Снова взглянувши на карту, Лонгридж решил, что животные неминуемо погибли от холода, истощения и усталости.
А, уже завтра Хантеры будут дома...
Он снял трубку и вызвал заведующую сельской телефонной сетью.
Поздно ночью раздался телефонный звонок. Телефонистка из Линтолы сообщала, что школьная учительница как-то упомянула, будто девочка Нурми недели две назад спасла захлебнувшуюся при разливе речки Кег сиамскую кошку. Но через несколько дней кошка снова исчезла (Лонгридж тут же взглянул на карту и убедился, что Линтола находится на много миль южнее прочерченной линии). Если завтра в полдень мистер Лонгридж позвонит в Линтолу и вызовет номер 29, четыре звонка, она постарается, чтобы девочка была у телефона и мистер сможет сам с ней поговорить.
У заведующей было еще одно сообщение, которое она передала лишь на всякий случай, сильно сомневаясь в его достоверности. Старый Джереми Обин, живший на старом руднике Доранда и приходивший раз в месяц за своей почтой, на этот раз рассказал о каких-то «посетителях», хотя все отлично знали, что последний человек, прошедший двенадцать миль до рудника через глухую тайгу, был его брат, умерший три года назад. Бедный старик! Он всего и смог сказать о своих гостях, что «это были очень приятные люди».
– Этот мистер Обин так давно живет один, среди диких животных, что может легко все перепутать, – деликатно добавила телефонистка.
Лонгридж горячо поблагодарил ее и, положив трубку, взялся за карту. Он не стал принимать в расчет сообщение старика с рудника Доранда, полагая, что тот говорил о каких-нибудь старателях-индейцах, а сосредоточил все внимание на Линтоле.
Видимо, он был прав: животные действительно направились к себе домой. Итак, недоуменно рассуждал он, две недели назад кот был жив, хотя, судя по карте, прошел уже больше ста миль. Но что случилось с собаками? Возможно, они утонули как утонул бы и кот, если бы не девочка...
Сон никак не шел к Лонгриджу этой ночью. Он лежал в темноте с открытыми глазами, и думал, что отдал бы многое, чтобы сейчас почувствовать, как старый пес тяжело прыгнул к нему на постель. А каким черствым и нетерпимым бывал Лонгридж раньше, когда просыпался среди ночи оттого, что пес толкал его, всячески стараясь вытеснить с кровати!
«Сегодня ночью, – думал с горькой усмешкой Лонгридж, я бы уступил ему всю кровать. Я даже лег бы в корзину, если бы только он вернулся!»